Не знаю, как вы, а я чувствую, что наступает новая эпоха.
Такого острого предчувствия перемен у меня не было никогда в жизни, даже в начале 90-ых годов, когда еще недавно казавшаяся незыблемой мировая система социализма рассыпалась буквально в одночасье. Да, тогда все менялось на глазах, но направление этих перемен было более или менее понятным: на смену плану приходил рынок, на смену однопартийной системе - многопартийная (как выяснилось, ненадолго), на смену "реальному социализму" - совершенно ирреальный капитализм.
Согласен, эта предсказуемость оказалась отчасти иллюзорной. Но лишь отчасти.
К тому же, вихрь социальных катаклизмов в то время затрагивал не весь мир, а хоть и очень значительную, но все же часть его.
"Золотой миллиард" же, напротив, стоял на ногах устойчиво, как никогда.
А сейчас, я чувствую, как под ногами дрожат сами тектонические плиты, на которых построено все здание современной цивилизации.
Нет, я не о кредитном пузыре, который надувает финансовый капитал с помощью Федеральной резервной системы США, хотя, как экономист, понимаю, что это очень серьезная проблема.
Но, все же, цивилизационная линия надлома проходит гораздо глубже.
Сначала появилась Аль-Каида.
Мне скажут, что руку к ее созданию приложило ЦРУ. Не буду спорить. Говорят, что к Октябрьской революции 1917 года приложил руку Германский Генеральный штаб, но даже если и так, из этого вовсе не следует, что Советским Союзом управляли немецкие шпионы.
Слабость теории заговоров в том и состоит, что она исходит из ничем не обоснованной гипотезы верности агента своим хозяевам.
В реальной жизни все сложнее: сегодня он служит одному хозяину, завтра - двум хозяевам, послезавтра предает их обоих.
Так или иначе, но Аль-Каида впервые в истории вывела ваххабитский терроризм на серьезный международный уровень и сделала его фактором глобальной политики. После 11 сентября 2001 года США объявили Аль-Каиде войну, которая не завершилась и по сей день, поскольку эта сетевая террористическая структура продолжает развиваться, порождая себе подобные структуры методом почкования. Выясняется, что самая могучая держава современного мира, вместе с союзниками, не способна ликвидировать организацию из нескольких десятков тысяч мусульманских фанатиков.
Потом мир узнал о существовании сомалийских пиратов, которые к 2008 году настолько распоясались, что вопрос борьбы с ними несколько раз выносился на заседание Совета безопасности ООН. Совбез принимал резолюции, морские державы направляли в район Аденского залива военные эскадры, но победить пиратство современное человечество оказалось не в состоянии. Последнее нападение в Аденском заливе произошло буквально несколько дней назад.
А ведь еще совсем недавно казалось, что эта романтическая форма преступного промысла отходит в прошлое. Хорошо помню на экранах "Пираты двадцатого века" - настолько же это была экзотическая тема!
Дальше - больше: еще лет тридцать назад все мы были убеждены, что рабство и работорговля - это анахронизмы глубокой древности, и если "кое где еще порой" и сохранились, то лишь в самых отсталых странах, да и там доживают последние дни. Сегодня о рабстве и работорговле говорят с самых высоких трибун, как о растущей угрозе, подмывающей основы современной цивилизации.
Работорговля развивается, в том числе и в России, и хотя точное количество ежегодно продаваемых в рабство людей определить невозможно, ясно, что речь идет о миллионах. По мнению Госдепа США, работорговля является третьим по прибыльности бизнесом в мире (ежегодный оборот более 30 миллиардов долларов), уступающим лишь торговле наркотиками и оружием.
Можно долго говорить об увеличении числа войн малой и средней интенсивности, о росте преступности, о религиозных и межэтнических конфликтах, и т.д. и т.п., далее везде.
На протяжении примерно двухсот лет (условной точкой отсчета можно считать 1807 год, когда британский Парламент принял Акт о запрете работорговли), человечество в общем и целом, с перекосами и поворотами, но невиданно быстро двигалось в сторону раскрепощения человека. Можно, конечно, назвать этот процесс и по другому: формирование мирового рынка и, как следствие, распространение западных ценностей, стандартов и образа жизни - иными словами - модернизация.
В двадцатом веке для обозначения всего этого многогранного комплекса изменений был принят новый термин - "глобализация", хотя на мой взгляд он не совсем точен, поскольку глобальный характер носят и многие "обратные" явления. Например, та же самая работорговля - явление, несомненно, глобальное.
Сегодня можно с большой долей уверенности говорить о том, что обозначились совершенно явные пределы модернизации.
Значительная часть человечества, воспринимая внешние проявления европейской цивилизации, заимствуя ее материальные достижения, категорически отказывается принимать ее основополагающие ценности: рациональное мышление, свободу личности и права человека.
Постепенно выясняется, что ни вовлеченность в мировой рынок, ни привычка к современному комфорту, ни даже европейское образование, сами по себе, не изменяют ни психотип человека, ни доминирующую в обществе форму общественных отношений.
Собственно, об этом можно было догадаться и раньше.
Один из первых и наиболее показательных опытов имплантации западной культуры на традиционную почву был начат еще в 1822 году - я имею в виду создание нового государства Либерии на Африканском континенте (одно название чего стоит). Это был плод многолетних усилий американских аболиционистов по возвращению на Африканский континент освобожденных американских чернокожих рабов. Белые энтузиасты собрали деньги на выкуп рабов, их образование и обучение, на приобретение земель в Африке, на транспортировку и обустройство переселенцев на исторической родине.
Результаты оказались обескураживающими: освобожденные рабы, относившиеся к аборигенам, как к людям второго сорта, начали воевать с африканцами, дискриминировать их и даже обращать в рабство. Потом там косяком пошли межплеменные столкновения, перевороты, гражданские войны, в которых победители, как минимум, отрезали уши у побежденных, а то и устраивали всякого рода каннибальские пиршества.
В итоге, на сегодняшний день, Либерия является одной из самых отсталых стран мира, споря за пальму первенства с Бурунди и Центральноафриканской республикой.
Другим вдохновляющим примером неоднозначного влияния европейского образования на людей иной культуры могут служить истории жизни двух выдающихся камбоджийских революционеров - Пол Пота и Иенг Сари. Эта замечательная парочка, на совести которой, по разным оценкам, от 1 до 3 миллионов жизней соотечественников, получала образование во всемирно известном Институте политехнических наук в Париже, общалась с Сартром и другим, что не помешало им провозгласить свою же собственную камбоджийскую интеллигенцию главным врагом революции.
Таких примеров можно приводить сотни и тысячи, но это совершенно излишне, поскольку неприятие европейских ценностей человеком традиционного общества является общим местом социально-политической публицистики.
Поэтому, не претендуя ни на новизну мысли, ни на ее доказательность, хочу лишь высказать личное убеждение: глобальный процесс модернизации, быстро развивавшийся на протяжение последних веков, видимо исчерпывает свой потенциал, приближается к своему пределу. Или, как минимум, в этом процессе обозначилась продолжительная пауза.
Более того, уже сегодня мы наблюдаем первые признаки глобальной реакции традиционного общества на многовековые попытки добровольно-принудительной трансформации. Речь идет не только о серии исламских консервативных революций, не только о новом издании трайбализма, демонстрирующего отличную приспособляемость к рыночным отношениям, и даже не о том вызове западной модели развития, которым становится государственно-корпоративный Китай.
Я о тех, пока еще не до конца осознанных процессах, которые полным ходом идут практически на всем постсоветском пространстве.
Поразительные темпы реставрации всего комплекса докапиталистических отношений в новообразованных государствах Средней Азии сегодня уже никого не шокируют. Не вызывает удивление и патриархальные порядки в Батькиной Беларуси, причудливо сочетающей остатки плановой экономики и островки капитализма с пережитками крепостного права.
Но самые интересные процессы происходят, конечно, в России, где государство, значительная часть элит и низы общества спешно конструируют новый гибридный вариант военно-феодально-государственного капитализма.
Это, как говорят в народе, "еще та штучка"! В проекте - невиданный уровень социального неравенства, плюс все прелести тоталитарного государства, плюс махровое мракобесие.
Понятно, что до завершения проекта еще далеко, но строительства этого "консервативного эдема" идет полным ходом.
Создается впечатление, что по всему миру поднимается мощная реакционная волна, идущая под лозунгом: "Нет - свободе". Формы этой контрмодернизации могут быть самыми разными, но сущность одна - отрицание свободной человеческой личности, отрицание "Я", во имя различных интерпретаций "МЫ" (неважно, реально существующих, или вымышленных).
Причем, ударной силой этой консервативной волны выступают, преимущественно, деклассированные, люмпенизированные слои общества, выброшенные волнами модернизации из своих привычных социальных ниш, и не видящие шансов найти свое место в постиндустриальном мире "Золотого миллиарда".
Они жаждут возвращения в простую и понятную патриархальную утробу, где нет свободы, но нет и ответственности, где нет богатства, но нет и голода, где нет прав, и потому - нет и бесправия.
Они опасны, ведь, как говорил Луций Сенека: "Кто презирает свою жизнь, тот стал хозяином твоей"
Понятно, что их надежды тщетны, понятно, что энергия этих масс будет использована элитами в корыстных интересов, их обманут, используют и обездолят.
Но пока они верят, верят в возвращение доброго-старого золотого века, которого никогда не было.
Разумеется, строители "консервативного эдема" никогда не победят постиндустриальную цивилизацию, так же как Третий мир не в состоянии победить Первый.
Они будут вечно крутиться в своей традиционной ойкумене, создавая и разрушая халифаты, имараты, царства и империи, в то время как Первый мир будет уходить все дальше и дальше, пока окончательно не скроется за горизонтом. Они не победят, но дров наломают.
К чему это может привести?
Возможно, к резкому разделению человечества на два подмира, столь же резко различающихся между собой, как мир элоев и морлоков у Герберта Уэлса, с той только разницей, что пожирать морлоки будут не элоев (кто же им даст), а друг друга.
Боюсь, такая перспектива для значительной части человечества становится почти неизбежной.
Весь вопрос в том, окажется ли Россия затянута в эту бездонную историческую яму.
Сегодня мы не просто катимся в эту бездну, но и норовим это падение возглавить.
Но шансы соскочить с набирающего скорость поезда контрмодернизации у нас пока еще есть, поскольку пуповина, связывающая нас с Европой, до конца не перерублена.
! Орфография и стилистика автора сохранены
