И последнее, пожалуй, о Победе.
Почему меня коробит от слова "гордость"?
Потому что мне нечем тут гордиться. Да, я могу размахивать портретами дедов-орденоносцев, но я за два года службы в СА не выслужил и ефрейторской лычки, разве что значок специалиста 3 класса - так его в учебке всем давали. Гордиться не своими наградами стыдно.
А еще потому, что те, кто кричит о гордости, ищут врагов. Не гордишься? Гордишься не теми? Не так? Недостаточно сильно? Враг, недобиток, прихвостень! И попивают пивко с чипсиками на диванчике, гордо смотрят свою героическую киношку. Презирают не гордящихся.
Но главное даже не в этом. Да, мне нетрудно было бы гордиться дедами. Мне просто такие достались.
А у кого-то - и это не домыслы, это истории моих родных и близких, или родных и близких тех, кто рядом со мной - дед сгинул без вести еще на постыдной Финской. Замерз перед дотом, был застрелен снайпером, или поднял руки, чтобы выжить в мясорубке.
Или был закатан танком в чавкающую глину под Москвой, не успев сделать даже первого выстрела, потому что винтовок ополченцам не хватало.
Или вернулся с осколками в теле и сломанной психикой, рядовым без орденов, и прожил совсем недолго. И родные предпочитали не вспоминать этого психа.
Или даже так: застрелили свои в конце тридцатых, по "приговору" тройки. Мог бы стать героем, в его честь называли бы улицы и пароходы, вешали бы его портреты в школах - но он был убит выстрелом в затылок, а петлицы бригадного комиссара с него спороли задолго до расстрела. И в историю он вошел не маршалом Победы, а комиссаром Гражданской, со всеми вытекающими, теперь такими не гордятся.
Чем я лучше тех, кто остался жить на Земле после этих людей?
И только одного назову по имени - Бориса. Он был призван осенью 41-го, но на фронт так и не попал, по стечению обстоятельств. То перед заброской в тыл врага его браковала медкомиссия, то он сидел на гауптвахте, когда всех остальных отправили под Сталинград. Охранял аэродром, потом был переводчиком. Почти все друзья были на фронте и многие погибли - но это не мешало его дружбе с теми, кто вернулся, в орденах и нашивках за ранениях. Но на каждое 9 мая он стеснялся принимать поздравления, отмахивался: я-то что... Трудно представить себе человека, более далекого от чувства гордости. Но он прожил яркую, прекрасную жизнь.
Я женился на его внучке. Наш с ней старший внук назван в его честь.
Благодарность, память, любовь. Но не гордость, нет.
! Орфография и стилистика автора сохранены
